Автопортрет художника

Автопортрет художника

Владимир Опара подводит итоги своей 35-летней творческой деятельности. Это, несомненно, говорит о нем как о смелом художнике. Далеко не каждый мастер готов представить зрителям то, что он делал в течение трех с половиной десятилетий и совсем не каждый способен выдержать демонстрацию собственной творческой эволюции. Причины тому у каждого автора свои: кто-то больше увлечен идеями и исканиями последних лет и почти потерял интерес к ранним работам, а кто-то, возможно, осознает, что в последнее время утратил ту энергетику и внутреннее беспокойство, которое почти всегда сопутствует подлинному творчеству. С Владимиром Опарой все по-другому: он любит и ценит и свои ранние вещи, и продолжает искать и экспериментировать сейчас, а уж о темпераменте и внутреннем огне этого художника можно и не говорить, поскольку они очевидны для всех. Опара неутомимо организует всевозможные групповые выставки, руководит студией, и много работает сам, смело распространяя собственные творческие интересы за пределы области собственно станковой живописи и графики и включая в их орбиту коллаж, объект, инсталляцию, перформанс, видео и компьютерную графику, свободно варьируя различные техники и материалы. Работы Опара украшают множество музеев и частных коллекций в России, Европе, США, Канаде, Израиле и Японии и постоянно показываются на внутрироссийских и зарубежных выставках.

Если попытаться суммировать впечатления от произведений Владимира Опара разных лет, в них во всех, при большом разнообразии приемов и техник, можно найти некоторую общность. Она состоит, во-первых, в неизменном стремлении к экспрессии форм и цветового решения (независимо от того, темная ли это гамма, как в самых ранних вещах, напротив, ‑ светонасыщенная и яркая, как в работах более поздних, наконец, синтетическая, как в творениях последнего десятилетия, когда цвет приобретает некую «опредмеченность»). Во-вторых, в особой выразительной роли фактуры, и опять же вне зависимости от техники или рода искусства, в котором произведение создано – будь то картина, объект, инсталляция, перформанс, фото, видео и ли компьютерная программа. Перформансы «Очищение песка» и «Клаустрофобия» (1993), суперинсталляция «Железный путь» (1991), проект «Башни» (1993) и другие работы первой половины 1990-х годов (например, «Иерусалим» 1992 г. и «Молитва» 1993 г. или, с другой стороны, «Новокузнецк. Ильинка» 1992 г. и «Возвращение пьяного мужика домой» 1993 г.) отличались «фактурностью» не только в чисто пластическом, но и в социальном смысле, точно отражая стремление искусства того времени зафиксировать преодоление былых жестких рамок изобразительного творчества в советские годы и закрепить свое активное вторжение в повседневную прозаическую реальность постсоветской эпохи. Фактура – подчас нарочито- брутальная, иногда – вызывающе-эпатажная ‑ играла важнейшую роль и в более поздних вещах, в которых Опара, отойдя от опоры на преимущественно естественные материалы и художественное осмысление природных процессов, практически отказался и от миметической фигуративности в пользу полугеометрических цветоформ, напоминающих некие первоэлементы мироздания. В этих работах Опара стал все чаще прибегать к приемам коллажа, решительно вводя в структуру произведений предметы, созданные руками человека и им же отправленные на свалку: гвозди, обрывки проволок и веревок, рваная бумага, гофрированный картон и т.д. (серия «Конструкций» середины 1990-х; «Молитва по убиенным», «Как трудно надеющемуся на богатство» 1996 г.; «Мальчик Карбюратор и его мама» 1997 г., а также инсталляция «Музей 2020» 1997 г. с использованием нескольких видеомониторов или объект «Креэйтор» 1998 г. из старых компьютерных плат, и др.).

В последние годы, комбинируя отходы индустриальной цивилизации в самых разнообразных сочетаниях, приемы коллажа в сочетании с сугубо живописными и графическими решениями, художник достигает не меньшей, если не большей, чем в ранних творениях, эмоциональной и пластической выразительности каждого холста или листа. Вместе с тем, в таких работах, как «Послание въезжающему в Иерусалим – ответ въезжающего в Иерусалим» (1998-2000); «Три дня  пути» (2001); «Как дождь и снег нисходят с неба» (2002); «Геометрия любви» и «Шарм эль Шейх» (2004); «Голос с Востока» (2005); «Очень тихо выпал снег» (2006), тетраптих «Без имени» (2008) или в больших «многосоставных» композициях из серии «Лодки паровозы» (2007)  появляется и нечто новое – подспудно присутствующее или более явственно выраженное чувство умудренной меланхолии, к которому иногда примешивается едва ощутимое ностальгическое настроение, возможно, даже не осознаваемое автором. Думаю, что это – не столько отражение каких-то мимолетных настроений, сколь следствие большей личностной и творческой зрелости художника. Большинство выдающихся мастеров прошлого – и отдаленного от нас веками, и отделенного от сегодняшнего дня несколькими десятилетиями – в своем расцвете и зрелости взирали на мир таким же слегка грустным, но мудрым оком («…многия знания ‑ многия печали…»).

Постоянно присутствующие в творчестве Опара библейские темы – и те что связаны с ветхозаветной Вавилонской башней, и евангельские сюжеты, прежде всего – тема страстей Христа («14 Нисана», 2001; «Первое путешествие Иисуса», 2004; «Он на осле въезжает в Иерусалим», 2005; «Распятый», 2005; «Воскресенье», 2008; «Суббота», 2008-2009 и «Что бы мне прозреть», 2009) – несомненно, сообщают исканиям художника особую серьезность, философскую глубину и одновременно – исповедальность и очень личный характер. Тут уместно вспомнить, что на протяжении всех истекших лет он неоднократно обращался к автопортрету.

На первый взгляд, творческая личность Владимира Опара отличаются некоторой двойственностью. С одной стороны, он человек очень импульсивный и энергичный, практически постоянно находящийся в состоянии творческого вдохновения, а с другой – постоянно анализирует и систематизирует собственные поиски и бережно хранит работы разных лет, включая самые ранние. Однако на самом деле между этими чертами нет противоречия, художник органичен и верен самому себе на протяжении всех лет его творческой активности. А без только что отмеченных качеств творческого облика Опара настоящая выставка вряд ли могла бы состояться, ведь, несмотря на перипетии своего жизненного пути, особенно в юности и ранней молодости, он оставался оптимистом. Поэтому в совокупности представленных работ, которые, конечно, отнюдь не исчерпывают всего диапазона творческих интересов юбиляра, данная экспозиция больше всего походит не на подведение итогов, пусть и только промежуточных, но на еще один – синкретический ‑ автопортрет художника в расцвете сил и таланта.

Андрей Толстой,

доктор искусствоведения